их шулерство, нечестность и все думал, думал «о своем падении и о нечисто—
те скучной, однообразной жизни».
Ромашов опоздал на утренние занятия и с отчаянием ожидал унизитель—
ных упреков, ругани, которыми был известен ротный, но капитан Слива по—
чему—то не обратил на него внимания и продолжал командовать. Упражнялись
на наклонной лестнине. На сей раз гнев унтер—офицера Шаповаленко обру—
шился на слабого, хилого рядового Хлебникова, который был всеобщим по —
смешищем. «Не сметь драться!» — крикнул Ромашов, сгорая от стыда и
гнева. Но чем он мог помочь несчастному?!
После гимнастики офицеры сошлись вместе и опять заговорили о майс—
ком параде, о причудах проверяющих, об унижениях, которым подвергались
не только солдаты, но и их командиры. Капитан Слива, уничтожающе глядя
©на Ромашова, доказывал, что солдата, «когда мерзавец этого заслужил», надо
бить. У Ромашова похолодело в груди. Он с ненавистью посмотрел на Сливу
‘ и сказал почти шепотом: «Если вы будете бить солдат, я на вас подам рапорт
командиру полка». Капитан резко отвернулся, а Веткин пыталея успокоить
Юрия Алексеевича, но тот с горячностью возразил: «Нет,‘ нет, не говорите
ничего Павел Павлыч. Мне все это до такой степени надоело и опротивело!..»
в В ротной школе занимались «словесностью». Бессмысленные вопросы...
Тупые ответы ничего не понимающих солдат... И здесь несчастный Хлебников
‘накликал на себя гнев Шаповаленко, отвечая невпопад на самые простые воп—
—росы. Только присутствие Ромашова избавило его от избиения. После «сло—
‘весности» во дворе занимались подготовкой к стрельбе. Слива по—прежнему
свирепствовал, а Ромашов все размышлял о бесполезности таких учений,
‘0 ненужности ему службы, на которую убиты девять лучших лет жизни. Эти
мучительные мысли не оставляли его даже ночью, во сне.
Утром 23 апреля денщик Николаевых принес Ромашову записку
от Шурочки. Она напоминала, что «сегодня день наших общих именин», ,
и просила прийти к пяти часам, чтобы ехать на пикник. Ликование быстро сме—
Чнилось растерянностью. Надо было дать денщику на чай, купить подарок Шу—
—рочке, но Ромашов переживал теперь «острую денежную нужду»: Кредит ему
всюду закрыли. У кого же занять? Он мысленно перебрал всех ротных коман—
диров и решил пойти к капитану Рафальскому, старому холостяку,
—по кличке Брем, большому любителю животных, добряку и оригиналу,
‹7 _ Подпоручик вышел из дому. Теплый весенний воздух гладил его щеки.
©Из—за заборов свешивались на улицу шапки цветущей черемухи и сирени.
У Рафальского пришлось выслушать длинную лекцию о его любимцах,
—но заветные десять рублей были получены.
№9 _ „„Подъезжая к дому Николаевых, Ромашов вдруг почувствовал, что его
утренняя радость сменилась беспокойством и неуверенностью. Он даже велел
”звозчику проехать мимо, но его окликнула Шурочка. Она была так мила и
” приветлива, что у подпоручика отлегло от сердца. Во взгляде именинницы чув—
‘бтвовалось что—то странно—тревожное, Она непринужденно пригласила Юрия
в гостиную, где уже собрались гости. Николаев встретил его ра—
”Яушно, но в голосе и глазах хозяина чувствовалась отчужденность.
389